БАМ (отрывок)
Попрошу ахтунг-ахтунг! Узнаете ли вы этого человека?” — допросительно предъявляет Вебер фото веселого парня в ковбойской шляпе. Вебер, но все-таки не Вебер, нет. Как живой, улыбается кумир комсомольской молодежи, голосистый борец за мир, звонкая совесть Америки, трель протеста Дин Рид.
Конечно, нас проинструктировали, что Дин Рид работает на ЦРУ, притворяясь простым менестрелем. В гриф гитары у него вмонтирован фокус — заснять секретные узлы стратегической магистрали. Ничего, что однофамилец Рида кремлевской стены, что выслан из Штатов за подрывную деятельность, что поет ритм-н-блюзы. Он — акция, спланированная ЦРУ, а я, ковбой железы, назначен ему в провожатые. Доставили его к нам в поселок на дирижабле. Как ударил парень по струнам, как затянул свою хаву-нагилу — гранит посыпался, прозрели штольни, от вибрации тоннель прорубили за три часа и вышли к свету. Хотя мы знали, что у Дина в колках передатчики, а струны у него — антенны для позывных... Он БАМ разворошил! Дин на турникете, повелитель спартакиады. Дин у костра, ходит по углям. Дин остыл в азоте. Дин в одиночку, с одной рейсшиной, заломал огромного северомуйского зайца. Дин рассказывает, как он чуть не спас коммандора Альенде, как у него на глазах рубили руки Виктору Харе. Дин кладет условно-золотое звено. Дин говорит на пяти языках, он в фирменных трузерах “Ли”, все его молочные зубы целы. Дин попросил добавку компота в котлопункте Дарьи Селезневой. Где я был в это время?! Я сторожил его гитару в клубе, прощупывал колки... А он уже тянулся кружкой к самому святому... И сверх того ему за так называемые красивые глаза и кучерявый чуб подарили “Жигули”! Легкий, нездешний, мерцающий, как водяные знаки, ночью отправился к Даше учить якобы гитаре, септаккорд выдался особо пленителен. Потные следы на лакированном теле гитары... Нечленораздельные позывные в сторону ЦРУ... Порванная первая струна... Отпечатки ладов на ее позвоночнике... До утра они носились по тоннелю на “Жигулях” и разбили в лепешку.
Я понял все. Ах ты тройной агент, ах ты десять ты заповедей, которые потрясли мир! Давай же разберемся! Долой опекунство и наяичники! Долой экипировку! Мы будем драться, не выходя из Сибири! Дуэль на экскаваторах в рассветный час, пока дымится возмездие, клубно!
Дин Рид условия принял легко и сразу, как будто ждал, подонок. В пять тридцать, с первым кобчиком, сходимся к барьеру за штольней. Два одинаковых, два оранжевых “Комацу”, вся магистраль на этих японских монстрах строена! Пара гнедых рычагов, одна ножная педаль. Мой ковш по флажку секунданта взмывает бивнем мамонта и с маху, щерясь зубчиками, падает на кабину злодея. Но Рид коварный заднего дал ходу, ковш впился глубоко в породу. Пока я напрягаю шатуны и вою, Рид заходит по левому флангу, смертельные шупальцы его близки, ну же, япошка, не подведи, “губы бескровные, веки упавшие, язвы на тощих руках”, — хрусть, выковыриваю ковш и, громадой руды швырнув, перешибаю в полете ридовский выпад. В кустах бледнее обычного Дарья Селезнева, смотри же, Дашка, твои дела! И тотчас Дин Рид, пользуясь упоеньем моим и лирической проволочкой, низвергнул стрелу по той же схеме, вминая меня в почву по самые бакенбарды. Дуэль окончена, я не учел главного: Дин Рид — сын экскаваторщика из Детройта и с детства при рычагах... А Дарья выбирает, как известно, победителя. Они улетают, испаряются. Я в крахе, я угроблен. Что же получается? И в невесомости, выходит, есть неравенство?! Егор Петрович, человек вы мой космонавт, возможно ли? Чтоб один невесомый невесомее другого? Пустота пустее, бесконечность бесконечнее?!
Вебер, пользуясь рельефной гортанью, прибавил громкость:
— Какой вывод, господа? Вывод найден: отсечь конкурентов. Закрепиться в статусе. Что б знали: я самый легкий, я самый неземной, я самый условный! Начальник невесомости... Ко мне потянулись. Нас много. С кем этими руками грызли лаву, тащили рельсу, примерзая к ней, от пикета к пикету вдоль визирной дуги! Еле выживали в паводок, падали, ломая сучья, мы говорим: хватит! Результаты уже есть, будьте в курсе, не голословные.
Цитирую из частного письма Дарьи С.: “...Как обычно, на зорьке Дин вышел в озеро порыбачить. Его маленький катамаран “Байкал-Амур” дрейфовал по зыбке, была поклевка, потом в аквариуме на катамаране нашли четырех угрей. Дин всегда отпускал пойманную рыбу восвояси, но угрей не успел. Увы, трагедия коснулась ни в чем не замешанных рыб... Я видела с берега, как взбурлила вода близ него, как страшно накренился Дин и как упал со спиннингом в пучину. Озеро мелкое, от силы по пояс, но, сколько мы ни звали, Дин Рид не показался больше. Как мне тяжко теперь, будто он меня держал в небе и выронил!”
...веселый Шаплевич, кричит в наушники: “Братва! К нам вылетает Дин Рид на первом же дирижабле!”
...“Бам!” — и двадцатипятиметровая рельса легла как надо. В стык. Ага! На века. Я знаю — куда. Я скоро буду, дорогая, вскрывай шпроты...
|
|
|
